16 Квітня 2016
2366
Редакция продолжает мини-опрос жителей и гостей города о том, что они помнят или знают о трагической ночи с 25 на 26 апреля, когда на Чернобыльской АЭС на энергоблоке № 4 произошла авария, названная техногенной катастрофой. Годы сглаживают впечатления, ведь прошло уже 30 лет, но...
Редакция продолжает мини-опрос жителей и гостей города о том, что они помнят или знают о трагической ночи с 25 на 26 апреля, когда на Чернобыльской АЭС на энергоблоке № 4 произошла авария, названная техногенной катастрофой. Годы сглаживают впечатления, ведь прошло уже 30 лет, но всё же в памяти участников и свидетелей остаются основные крупицы тех дней и событий.Имена некоторых героев, участников ликвидации аварии и ее последствий занесены в Книгу памяти человечества, о них помнят товарищи и близкие, но есть еще и люди, труд которых не вознесен до уровня подвига, однако и они тоже причастны к событиям огненной весны и горячего лета 1986 года. Мы продолжаем наш рассказ-воспоминание людей о тех трагических событиях. Это надо не мертвым и даже, по большому счету, не нам сегодняшним, это надо нашим потомкам!
– Я работал машинистом тепловоза в отделе оборудования и 25 апреля находился на смене с 20.00 и до 8 утра, по железнодорожному графику. Наша база располагалась на территории «ЮТЭМа». В момент самой аварии мы были в помещении, но услышали каких-то два хлопка или взрыва. Несколько минут спустя в помещение зашли крановщицы и сказали, что на атомной что-то произошло, сейчас там зарево пожара. Мы не сразу поверили, даже подумали, что разыгрывают, но когда вышли на улицу, то действительно увидели высокое зарево над последними блоками. Мы ничего точно не знали. Утром я сдал смену и уехал в Припять. Только спустя время я узнал о героическом подвиге пожарных, а когда утром уезжал со смены, в голове мелькнула одна мысль: как же быстро сбили пламя пожара, ведь только недавно стояли столбы дыма и пара.
Затем были выходные дни, пора огородов, я поехал за реку на огород в Кривую гору и там занимался посадкой картошки. Мобильников тогда не было, проводного телефона рядом тоже. Только вечером 27 апреля последним дизелем в 8 вечера я вернулся домой и узнал, что города уже почти нет, большинство людей вывезли. Когда шёл по городу, мне встретились люди в милицейской форме с большими звездами на погонах (подполковники, полковники). Заметив меня, они предложили быстро собрать документы, самую необходимую одежду и продукты сухим пайком. Объяснили, что большинство жителей уже покинуло город, работы пока не будет и попросили побыстрее явиться к горотделу милиции, где еще стояли последние автобусы. Нас вывезли в Розважив, в Иванковский район.
А уже 8 или 9 мая меня вызвали в Иванковский райвоенкомат и потом с 9 мая по 17 июля я был, как мы говорили, «в партизанах», в палаточном лагере. Там я принимал участие в подвозе военных строителей на работу на блок, других солдат возили в населенные пункты зоны, где они проводили работы по дезактивации почвы и нераспространению радиоактивной пыли. К слову сказать, вот эта работа и отмечена в военных документах, а про то, что я был на смене в ту ночь, документы куда-то пропали. После службы и увольнения в запас меня вызвали в Киев и направили осенью 1986 года в Литву, где я проработал машинистом до 1990 года, а потом все же вернулся на Чернобыльскую АЭС и проработал до самого выхода на пенсию.
– В 1986 году я работала в организации «Гидроэлектромонтаж» Чернобыльского управления в должности начальника отдела кадров, а жили мы в Припяти. 25 апреля с утра ничто не предвещало трагедии. Мы жили на первом этаже, в открытую форточку всё было слышно, на улице спокойно. Мне что-то не спалось, я решила почитать. Сегодня и не помню, что читала, но уже за полночь я услышала где-то грохот. Даже подумала, что где-то идет дождь с грозой, и с этой мыслью я легла спать. Рано-рано утром 26 апреля меня разбудил какой-то шум во дворе, как будто кто-то то ли на рыбалку, то ли на природу в лес выезжал, только потом я узнала, что кто-то из милицейского начальства свою и соседскую семьи срочно вывозил из Припяти.
Днем стали ездить специальные поливочные машины, где-то после обеда нам сообщили, что произошла тяжелейшая авария на атомной станции, а к вечеру начали раздавать йодные таблетки. Я точно не помню, но то ли вечером, то ли рано утром 27 апреля нам сообщили, что город будет эвакуирован. Сказали, чтобы мы приготовили документы и продуктов дня на два–три. Пока мы ждали до двух часов автобусы, наш начальник собрал совещание начальников отделов (и меня, как начальника отдела кадров) и сказал, чтобы мы отправляли семьи, а сами возвращались, дабы организовать людей из ближних сел для погрузки песка для ликвидации последствий аварии. Я отправила детей в Мартыновичи к родителям и на следующее утро 28 апреля окольными лесными дорогами на автомобиле друзей и коллег по работе вернулись в Припять.
В городе народу было мало, многие подъезды жилых домов уже были опечатаны, но в нашем третьем микрорайоне еще работал гастроном, так как еще часть работников станции были на работе, везде ходили милицейские патрули, ездила спецтехника. Один из патрульных меня заметил и сопроводил домой, где я забрала продукты из морозилки и курицу к Пасхе. Потом мы поехали в Чернобыль, где проработали несколько дней, объезжая ближайшие населенные пункты, чтоб организовывать людей на погрузку песка. Четвертого числа, отпросившись у руководства, я повезла детей к родственникам в Костромскую область, где я даже несколько недель поработала. Потом пришла телеграмма от начальника, который требовал быстро прибыть в Украину, в село Украинка, где нашу организацию «приютили» коллеги из Днепровского управления «Укрэнергомонтаж». Я нужна была для вывоза всех документов нашей организации из загрязненной территории. Это было уже в конце мая.
Когда я приехала в Украинку, начальник сказал, что будем ехать в Чернобыль, а оттуда специальным автобусом – в нашу контору, чтобы забрать все документы и личные дела сотрудников, а так как я начальник отдела кадров и еще ведущая спецчасти, необходимо мое присутствие. Когда мы прибыли в нашу контору, то увидели раскрытые двери всех кабинетов, разбросанные бумаги и различные документы. У нас стоял красивый старинный стол, но все ящики были вынуты и перевернуты на полу. Добротный сейф выдержал атаку на него, его открыть не смогли, это мы определили по ломик, стоящему у сейфа, и глубокие царапины на нем. Слава Богу, что печать и личные дела не пропали и все были в сохранности. А вот в комнате спецчасти, которая находилась на втором этаже, сейф стоял слабенький, его вскрыли и забрали бумаги и печать спецчасти, но спустя некоторое время наши ребята нашли ее брошенной на дороге.
Потом мы получили жилье в Киеве и уже оттуда я почти еще год ездила на работу в Украинку. Мой муж пошел работать на станцию, мы получили жилье в Славутиче и в 1989 году я стала работать на атомной станции. И проработала до 2002 года.
– В апреле 1986 года я работал начальником смены химического цеха. 25 апреля я работал, а 26-го у меня был выходной день и я провел его на даче. Об аварии услышал еще там, об этом сообщили знакомые, которые проезжали около дачного участка, но конкретных данных мне не сообщили. Вечером этого же дня мы вернулись в город, но, кроме поливающих улицы автомобилей, чего-то особенного не заметили. Зайдя домой, мы сразу вышли на балкон, бинокля у нас не было, но и с такого расстояния виден был дым над станцией. В воскресенье четко по графику я заступил на смену, и тут уже в полном объеме получил всю имеющуюся информацию. Честно говоря, это уже было простое дополнение к тому, что я услышал по дороги на станцию, и тому, что увидел. Я уже представлял примерную картину события.
Когда спросил, что делать, получил ответ, что просто выполнять свою работу, понадобится много чистой воды, а к нам в специальные помещения будет поступать много «загрязненной» воды. Наш цех разбросан по территории станции. На инструктаже начальник смены станции пояснил, что авария тяжелая, все должны быть в «лепестках», попросил без нужды никуда не ходить, а если появляется такая необходимость, то вызвать дозиметриста и идти только с ним. Еще нам раздали йодистые таблетки. Работа была напряженная, но никакой паники. Я проинформировал коллег о сообщении начальника смены станции и попросил четко выполнять технику безопасности. Так я отработал смену 27 апреля. Как работник оперативного состава станции, я продолжал работать и следующие дни. Моя семья и родственники были вывезены вместе со всеми, но потом жена вместе детьми перебралась к знакомым под Иванков.
Беседовал Вадим ИВКИН
